Laurent Garnier. The party goes on...

Лоран, ты уже не первый раз выступаешь в России. Тебе что-нибудь особенное запомнилось из своих предыдущих гастролей у нас?
Первый раз я выступал в вашей стране около пятнадцати лет назад на огромном стадионе в присутствии двадцати пяти тысяч человек. (в 1993 году на Mobile - прим.авт.) Это были сумасшедшие времена! Тогда как раз начиналась эпоха рейвов. Вся активная часть мероприятия проходила в центре стадиона, а по дорожкам кружили мотоциклисты. Было чересчур шумно. В таких условиях сложно сводить пластинки, но несмотря на этот беспорядок мне это шоу очень понравилось. Во второй раз своего пребывания в России я играл в клубе, чем-то похожем на Гауди. (в 2001 году в клубе Город - прим.авт.) Из-за бетонных стен в нем было достаточно холодно, поэтому мне пришлось выпить достаточно много водки, чтобы согреться. В итоге на утро я даже не вспомнил, чем закончилась вечеринка. (смеется) И вот недавно, в третий раз, я вновь посетил Москву. (в 2009 году в клубе Гауди - прим.авт.) Могу сразу отметить, что этот приезд оказался самым удачным и прекрасным для меня и моих музыкантов. Вообще хочу сказать, что для меня каждое посещение России – это что-то особенное и уникальное.

Что произошло с твоим лейблом F Communications? Он закрылся?
Нет. Мы просто на время приостановили его деятельность. Сейчас заниматься делами лейбла для меня весьма трудоемкое занятие, да и продажа музыки в последние годы является чистым самоубийством. Недавно у нас в штате работали семь человек, но за последние три года лейбл потерпел крупные убытки. Нам пришлось сократить весь персонал, а мой партнер Эрик (Eric Morand) около полутора лет работал без зарплаты, бесплатно, за идею. Несмотря на нашу большую любовь к музыке, так долго продолжаться не могло. И если я как-то могу зарабатывать деньги с помощью моих выступлений, то у Эрика такой возможности нет. Поэтому он решил сменить место работы, а деятельность F Communications была приостановлена. Но мы сохранили backup каталог, потому что по-прежнему хотим видеть музыку, которую писали на протяжении пятнадцати лет, на полках магазинов. Сейчас мы не подписываем новых артистов, а старым дали полную свободу сотрудничать с любыми лейблами, с которыми они захотят.

Но ведь F Communications по сути является частью PIAS…
PIAS всегда находился в тесной взаимосвязи с F Com, но был лишь дистрибьютором продукции последнего и не занимался артистами. Лично для меня нет проблем выпустить свой альбом на этом лейбле, т.к. Эрик как раз сейчас сотрудничает с ними.

Во время своего июльского выступления на Fortdance Live ты постоянно переговаривался на сцене со своими музыкантами. Что ты им советовал?
Живое шоу – это полная импровизация. Некоторые партии, конечно, уже заранее записаны, но подавляющая часть музыки является экспромтом участников группы. И чтобы сохранять общую стилистику и атмосферу каждого трека, мне необходимо создавать для музыкантов определенные рамки во время выступления. Порой кто-то из них настолько увлекается процессом, что забывает о группе в целом. В этом случае мне, как и дирижеру ансамбля, приходится его усмирить. (улыбается) Но при этом я нисколько не ограничиваю музыкантов в выборе. Они свободны играть то, чего захотят. Просто в какой-то момент нужно сказать «стоп!», а в какой-то «давай-давай, продолжай!». В данном случае я выступаю в качестве архитектора каждого трека и вместе с музыкантами стараюсь сделать наши выступления уникальными, непохожими друг на друга. Один и тот же трек может длиться дольше или короче обычного, но это совершенно не зависит от настроения публики или от восприятия сцены музыкантами. Он просто сам по себе получается естественным.

Какая связь существует между живыми выступлениями группы и твоим последним альбомом "Tales of a Kleptomaniac"?
Я выступаю вживую много лет и успел посотрудничать со многими музыкантами. Например, Филипп Надо (Philippe Nadaud), волшебный саксофон которого вы могли слышать этой ночью, играет со мной уже более десяти лет. Остальные музыканты участвуют в группе около трех-четырех лет. Два года назад мы выпустили наш лайв-альбом под названием "Public Outburst", который получился естественным, органичным. И как раз тогда я понял, что нашел именно тех ребят, которые мне были необходимы. Меня всегда охватывают приятные чувства, когда мы встречаемся в студии и начинаем экспериментировать со звуком. Так получилось и с "Tales of a Kleptomaniac". Сначала мы записали альбом, а потом с помощью живых выступлений стали расширять его границы, трансформировать звучание, делать его свободным и доступным для широкого круга людей.

Чем, по-твоему, отличается процесс записи треков в студии от выступлений на сцене?
Когда я нахожусь в студии, то не думаю о своих живых выступлениях, поскольку там совершенно иная обстановка. Я никогда не работаю со всеми музыкантами сразу: сперва один приходит ко мне, мы записываем партии, я их редактирую, потом приходит второй музыкант, затем третий и так далее. Вместе мы собираемся лишь на репетициях перед выступлениями. Обычно они занимают три-четыре дня перед гастрольным туром. И когда мы вместе выходим на сцену, то сразу начинаем экспериментировать. К примеру, выступление в Гауди разительно отличалось от выступления на фестивале Pohoda в словацком Тренчине, т.к. Бенджамин (Benjamin Rippert) в Москве сыграл на клавишах умопомрачительные мелодии и звукоряды, которых я до этого ни разу от него не слышал. А завтра он выдаст совершенно иные звуки из своего инструмента. Меня от этого прет! (смеется)

Какие задачи ты ставишь перед собой, донося музыку другим людям?
Все зависит от конкретной обстановки. Когда играешь вживую, то делишься с людьми своим восприятием музыки, пытаешься донести до публики что-то новое и доставить ей удовольствие. Здесь все, прежде всего, зависит от стилистики мероприятия. Вчера ты играл на джазовом фестивале, сегодня – на рок-концерте, а завтра - на техно-вечеринке. И безусловно, ни в коем случае нельзя играть одну и ту же программу на всех трех мероприятиях. Тебя просто не поймут. Когда ты выступаешь с диджейским сетом, сводишь треки, то твоей основной задачей является заставить людей танцевать. При этом очень важно следить за временем, нельзя играть один и тот же трек два раза. Когда ты работаешь в студии, то не должен никому и ничего. Здесь твоя задача – не врать себе, быть честным с самим собой. Когда ты ведешь радиошоу, то подбадриваешь людей во время утреннего кофе или в пробке по возвращении с работы вечером. Здесь важно угадать настроение людей и обратить особое внимание на время суток. Вообще, для кого бы ты ни писал музыку, для кого бы ты ее ни играл, все равно все зависит от твоего настроения. Серьезно. (улыбается)

Как обстоят дела с PBB Radio? На какой-то период трансляция прекратилась…
Да, верно. В прошлом году сгорел мой компьютер, на котором была установлена комплексная программа для работы с радио. Мне пришлось вызывать разработчика этой программы, который ее восстановил и модернизировал в соответствии с последними веяниями прогресса. Три недели назад мое шоу вернулось на радиоволны, и я очень этому рад. В ближайших планах, кстати, его качественно улучшить. Вообще, основная его задача состоит в том, чтобы донести до слушателя музыку, которую мне посчастливилось собрать за все годы моего творчества. Это моя работа. И если людям нравится ее результат – круто, а если нет, то на свете существует куча других радиостанций. (улыбается)

Скажи, а планируются ли у тебя в будущем какие-то интересные и необычные проекты?
Скажу об одном, который должен заинтересовать моих российских поклонников. В 2010 году я запускаю новый проект с одним из лучших французских хореографов Анжеленом Прельжокажем (Angelin Preljocaj). Сейчас он готовит специальное шоу для Большого Театра с участием десяти российских и десяти французских танцоров, а я сочиняю для него всю музыку. И уже в сентябре 2010 года должна состояться российская премьера. К слову, с современной академической музыкой я работаю не в первый раз. Например, если вы купите мой последний альбом «Tales of a Kleptomaniac», то без труда сможете перейти по специальной ссылке ко второй его части, которая располагается на веб-сайте. Там вы сможете посмотреть видео и фотографии, а также прослушать семнадцать треков, которые я сочинил специально для современных хореографов – это иная сторона моего нового альбома.

Бытует мнение, что твоя книга «Электрошок» содержит очень мало правдивой информации и многие факты в ней являются выдумкой. Так ли это?
Полный бред! Так и скажите тому, кто распространяет подобные слухи. За свою жизнь я встретил сотни людей, которые любили критиковать все подряд и нести несусветную чушь. Вся книга основана на реальных событиях. Каждую дату я проверял десятки раз. Ведь у меня дома до сих пор хранятся все оригиналы флаеров с вечеринок, все мои дневники за последние двадцать лет и все взятые мной интервью. Поверьте, «Электрошок» – это супер-супер правдивая книга!

Можем ли мы ожидать ее продолжения?
Нет. Вот уже на протяжении года мы вместе Давидом Брен-Ламбером (David Brun-Lambert) работаем над сценарием фильма под названием «Electrochoc. Side B». Недавно он внес в него последние штрихи. В отличие от моей книги события в фильме будут полностью выдуманными. Сейчас мы сотрудничаем с профессиональным режиссером и уже скоро должны набрать весь состав актеров. Сюжет фильма не будет основан на моей личной биографии, а будет повествовать в целом о диджеях, клубах и той эпохе, в которой я жил. Я также буду являться автором саундтрека к фильму.

А есть ли у тебя какое-то особое место, от которого ты получаешь вдохновение и которое заставляет тебя вновь и вновь сочинять музыку?
Какого-то определенного места у меня нет. Около шести-семи месяцев я провожу у себя в студии и пишу музыку. Оставшееся время у меня уходит на выступления. Порой силы истощаются, приходит усталость. Тогда я сажусь в кресло и просто слушаю другую музыку – рок-н-ролл, джаз или регги...