Кто был первый DJ или Как все начиналось. Часть 2

Сергей Осенев: Пойдем с самого начала. Я начал проводить дискотеки еще в бородатом 1979 году, будучи девятиклассником. Затем в МГУ на меня взвалили обязанность организовывать досуг сотоварищей. А раньше, в девятом-десятом классах я ходил на дискотеки, которые уже тогда устраивались на Физфаке МГУ. Таким образом, нас ("Диско 7", "Легкий бум " - прим. редакции) можно назвать средним поколением, а Шмеля, Фонаря и Лику, и иже с ними младшим, а наших предшественников первопроходцами.

Изначально подобные студенческие инициативы представляли из себя бесконтрольную самодеятельность на случайных площадках - в танцевальных залах, аудиториях, фойе домов культуры и прочее. С 1983 года университетское начальство вводит такое понятие как программы: дискотечные группы обязали готовить своеобразные представления, где помимо музыки вкраплялась информация, конкурсы.

Пока Сергей развлекал студенческую братию и ломал голову над программами, Виктор тоже студент МГУ - пытался играть в факультетском ансамбле, а заодно доставать аппаратуру. Последнее удавалось ему намного лучше коллектив оказался самым хорошо оснащенным во всем университете.

Знаменательная встреча на Эльбе двух студентов произошла летом 1986 г.

Сергей Осенев: А именно на перроне Курского вокзала в 22 часа, когда мы с изумлением узнали, что отправку нашего поезда отложили до 8 утра. Тогда это активно практиковалось. Деваться мне было некуда, а Витя снимал квартиру поблизости, на Красносельской, и предложил переночевать у него.
Выступать вместе они начали в летнем лагере МГУ Буревестник: Сергей подбирал музыку и вёл дискотеки, а Виктор отвечал за звук и выполнял роль второго ведущего. Четкого разделения обязанностей в коллективах тогда не существовало: кто был ближе к катушкам подносил катушки, кто помощнее помогал таскать колонки, у кого связи доставал музыку, аппаратуру. По сути, работали одиночки, организовывающие всех вокруг.

Аппаратура

Виктор Савюк: Аппаратура была неимоверным дефицитом, который можно было купить или заполучить по направлению. В первом случае профсоюз выдавал деньги, а во втором - направление на завод. Заветная бумажка давалась нелегко - комсомол писал письмо, декан ставил печать и подпись, а заводское (или Москонцертовское) руководство уже решало, удовлетворять просьбу или нет. В случае положительного ответа, завод предъявлял счет комитету комсомола, который тот подписывал и оплачивал. При этом всюду требовалось дать взятку. Как-то мы выбили большую партию товара и уже практически все получили, как тут посадили человека, который нам все это устраивал. В итоге один усилитель мы так и не дождались.

Другой вариант самопальная техника, собираемая умельцами, третий - аренда аппаратуры на вечер (от 100 до 1000 руб.). При этом средняя зарплата равнялась 120 руб. В те времена эталоном качества считалась ныне малоизвестная немецкая фирма Dynacord. О других марках ходили лишь легенды.

Из отечественных концертных динамиков ценились 4А-32, 2А-12. мощностью 2-4 Вт, на чем сами ребята и работали. Мощности тогда были другие: имеющиеся в распоряжении Легкого бума 2 кВт на зал вместимостью 400-500 человек считались запредельной крутизной. Одним киловаттом Dynacordа озвучивали залы уровня России. Понятия сабВуфер не существовало, лишь двухлинейные колонки, где басы вытягивались с помощью микшерского пульта.

Музыка

Официально музыки в то время не было никакой и нигде: пластинки Аллы Пугачевой, Юрия Антонова в расчет не берутся. Выручали писатели - люди, промышляющие тиражированием и распространением записей, имеющие несколько магнитофонов и доступ к виниловым дискам. Однако выйти на писателя напрямую было задачей практически невыполнимой. Никто не спешил выдавать связи, во-первых, зачем лишать себя навара с посредничества, губить сетевой бизнес, во-вторых, дело это было не совсем законное, а подвергать опасности нужного человека смысла нет. Сами писатели отоваривались, в том числе, на одной подмосковной полулегальной толкучке, где фарцовщики с колен продавали винил по 80-90 руб. за пласт, а горячие новинки - по 120 руб. В конце концов, Легкому буму удалось выйти на подпольщика, у которого они раз в неделю покупали примерно 20 записей по 9 руб. за каждую. Бобина звучала 45 мин., и вмещала две пластинки одну на одну сторону, другую на другую. 20 бобин 40 пластинок, в общей сложности 400 песен. Все это прослушивалось, отбиралось нужное, с темпом в 124 бита в минуту, переписывалось, а оригиналы толкались дальше. Иначе на стипендию в 40 руб. разнообразие было не обеспечить.

Деньги за вход на дискотеку в те времена брать было не принято, эта практика появилась лишь в конце 80-х. Но опять в искаженном виде. Тогда эти бумажки проходили как Документы строгой отчетности, т.е. печатались в Гознаке, были пронумерованы, заверены, и выдавались исключительно организациям культуры, имеющим право на развлекательно-просветительскую деятельность. Дискотеки же являлись самодеятельностью и им билеты не полагались. Приходилось либо штамповать самопальные, либо пристраиваться к Домам культуры, а именно к их еженедельным вечерам с лекциями на тему Есть ли жизнь на Марсе и дискотеками в фойе по завершению. Обычно молодежь пропускала первую часть и шла прямиком на дискотеку, а билет приходилось брать на все действо.

Бизнес

Как и теперь, тогда диск-жокей считался культовой фигурой, каждый норовил с ним поздороваться. Да и жизнь была веселая: диск-жокеи квасили по-черному. Самих ребят можно назвать образчиками трезвости: пили, но немного и только тогда, когда выступали бесплатно. Но работа должна приносить не только удовольствие.

В 1986 году у активистов родилась мысль под именем Дискоклуб объединить факультетские дискотечные команды, при том не только человеческие ресурсы, но и аппаратуру и т.п. и получить на всех помещение в Доме Студента МГУ на пр-те Вернадского (ДСВ). Председателем Дискоклуба МГУ избрали Виктора Савюка, выбили зал, сделали рекламную кампанию, заработали кучу денег на новогодних дискотеках и на эти деньги оборудовали дискозал. В Дискоклуб вошли дискотеки мехмата, физфака, экономфака, геофака, ВМиК и не вошли все остальные. Но помимо выступления в своём зале деньги зарабатывались и гастролями.

Спрос в те времена на подобные развлечения превосходил любые самые смелые ожидания. Достаточно было дать объявление в газете, как на следующий день телефон раскалялся от звонков. Чем Легкий бум весьма успешно пользовался. Раз Сергей и Виктор объединились с ребятами с других курсов, наняли автобус, загрузили аппаратурой, разбились на группы и поехали в поля на заработки. В день проводилось четыре-пять дискотек, и так в течение более недели. Заработок мог составить сумму, на порядок превосходящую среднестатистический оклад: на выезде одно выступление стоило до 300 руб.

При всем при этом получать фиксированную ставку по закону не было никакой возможности. Поскольку в номенклатурном перечне профессий такое понятие, как Руководитель дискотек не значилось, подобную запись не могли поставить в трудовую книжку, а, значит, и зарплата не начислялась.

Программы

Изначально выступления ребят мало чем отличались от чужих: вживую, прямо на дискотеке, месили музыку удар в удар, не ломая ритма. Работали с катушек и кассет, в качестве пульта - микшер Электроника, кстати, полная копия пульта фирмы Dynacord.

Самое главное при этом, выдержать программу в рамках дозволенного. А что дозволено, разъясняла литовка, которая выдавалась в комитете по культуре и содержала перечень разрешенных к исполнению песен и групп, требуемую процентовку 70% отечественных песен и только 30% иностранных. И не дай бог отступить, доносили сами же студенты, которые старались выслужиться перед вышестоящим руководством.

Сергей Осенев: Расскажу неприятный случай, произошедший со мной на четвертом курсе. На одной общеуниверситетской дискотеке в кинотеатре Литва я поставил одну весьма модную тогда немецкую группу, но по запарке представил ее как коллектив из Восточной Германии. Студенты немецкого землячества, находившиеся в этот момент в зале, доложили в комсомольскую организацию, о том, что такого-то числа, на такой-то дискотеке диджей пропагандировал разделение Германии, назвав ГДР Восточной Германией, с чем они не согласны и просят принять меры к отступнику. Меня вызвали в комитет комсомола и стали задавать наводящие вопросы, выясняя степень моего морального разложения. Пришлось объяснять, что это простая оговорка, и пообещать, так больше не делать.

В 1987 появилась идея записать заранее всю программу нон-стоп на одну пленку, сразу наложить голос, причем в стиле рэп.

О студии даже не приходилось мечтать, все делалось в общаге МГУ на двух магнитофонах Олимп, паре микрофонов и микшере. Сначала на одну пленку набирались все песни, потом накладывался голос. Проблема никаких многоканальных магнитофонов. То есть, если замесил неверно или сбился на голосе, то либо все переписывать, либо дописать встык на уже записанную пленку: выставить пленку на начало удара, учесть разницу между записывающей и воспроизводящей головкой, синхронно запустить два магнитофона, спичкой отжать валик прижима, добежать до микрофона и всё без права на ошибку. Тексты рэпов писали, как дышали, что лезло в голову, то и выкладывали.

При этом все мало представляли, как именно нужно писать, на ходу изобретались решения, постигался смысл слова рэп. Выяснилось, что идея попала в точку: запись пошла гулять в народ, начали поступать заказы от хозяев тиражных цехов. Для удовлетворения спроса понадобилась студия. В 1988 году продюсер группы по дружбе договорился с директором государственной студии НПО Видеофильм пользоваться ее возможностями нелегально. Рабочий день у ребят длился с полуночи до 7 утра и так два-три раза в неделю.

Уровень оснащенности студии поражал воображение: 24-канальные и стерео студийные магнитофоны, программируемые 48-ми и 72-х канальные микшеры Studer, стойки с аппаратурой для обработки звука, ревербераторы, сэмплеры, музыкальные инструменты самого последнего поколения, пульты синхронизации общей стоимостью на четыре миллиона долларов. Местные операторы ни черта в этой технике не понимали, инструкций к аппаратуре не прилагалось, времени не хватало (сдавать программу требовалось раз в месяц), пришлось вооружиться здравым смыслом и осваивать сокровище самостоятельно на ходу.

Виктор Савюк: Я думаю, что некоторые изобретенные нами фишки, нормальному оператору в голову не придут. Ответственно утверждаю, что способ записи ритм-группы (барабанов) параллельно музыке, так, чтобы ритм не расползался уникален. На всех наших программах звучат барабаны, хлопки, эффекты, и все попадает в ритм уже готовой композиции, записанной с аналогового носителя. Попробуйте повторить.

Именно эти записи, разошедшиеся солидными тиражами, и принесли известность группе. Легкий бум стали приглашать в другие города, пошли первые гастроли, где на разогреве порой наблюдались далеко не последние коллективы Альянс и Мираж. Алгоритм работы упростился: ребята выставляли на заранее приготовленной записи минус, а далее работали с микрофоном вживую.

Конец 80-х: время самодеятельности заканчивалось. Многочисленным дискотекам при вузах и школах нужно было куда-то развиваться, но куда никто не знал. Железный занавес висел плотно, винил стоил безумных денег, дискозалов не хватало и оборудованы они были бедно, отсутствовала вентиляция, необходимое пространство. Половина работы диск-жокея в совке заключалась в таскании колонок. Какие-то деньги платили, но серьезно никто не зарабатывал.

Виктор Савюк: Кто как мог пытался сделать программу интереснее.

Варианты:

• Костюмированное шоу на сцене. Смотрелось интересно, танцевалось обычно плохо. Пробовали многие, но постепенно идея умерла.
• Дискотека с конкурсами. На сцене массовик затейник. Публике смешно и весело, но почему-то не прижилось, возможно, из-за недостатка затейников.
• Студийные диско программы. Легкий бум и не только. Слушать здорово, танцевать хорошо, но экспромта минимум. В общем, прижилось частично, сейчас многие DJs пишут свои студийные миксы.
• Отдельная тема Минаев (аналоги не известны). В свое время было очень здорово. Только почему он себя называл дискотекой, непонятно. Впрочем, и певцом тоже. 
•  Дискотека с миксами вживую. Только не на дисках, а на пленках. Переделывали магнитофоны, чтобы можно было крутить катушки руками и вытворять на них чудеса: наложения, миксы, скретчи и все остальное, как на дисках. Вот из этих ребят и выросло то, что есть сейчас. Конечно, появились пульты, винил и CD, аппаратура, но подход сильно не изменился.

Диджейскую карьеру участники Легкого бума закончили в 1990 г., до того, как вертушки вошли в России в обиход. А причина ухода со сцены банальна стало скучно. Ребята настолько поднаторели в производстве программ, что под конец практически их штамповали. Готовили сразу две программы, две части по 30 мин., накладывали ритм, кидали жребий, кому на какой час писать текст и приступали к работе, естественно, уже без того задора и драйва.
Пик деятельности - образцово-показательная программа Кока-Микс, где они показали все лучшее, что умели. Получилось действительно мощно, но изыск публика не приняла. Проще они делать не хотели, а сложное никто не воспринимал. И они ушли.

Виктор Савюк: По сути Кока-Микс - дайджест, на нем нет ни одной новой вещи и, по-моему, ни одного нового рэпа. Добавили новых эффектов, все перемонтировали, начитали тексты и свели по новой. Внутри много мелких, но классных идей. Например, вступление из Pink Floyd Money в оригинале сделано на 7/8, а мы переделали на 8/8 и вписали в диско, и таких фенечек много. Это действительно лучшая наша программа. В нее мы вложили все, что умели на то время и кучу фантазии. Получился облом: от нас ждали гораздо более простых танцевальных миксов, а нам это было уже не интересно.