Андрей Субботин: «Чтение сетапов чужих студий бессмысленно»

Мы пообщались с Андреем Субботиным, основателем и единственным (не считая администратора) сотрудником студии Saturday Mastering, которой в этом году исполняется 20 лет. Студия создавалась как подразделение концерна «Союз» и со временем обрела самостоятельность, ее клиентами побывали чуть ли не все знаковые артисты эпохи: от Аквариума и Вячеслава Бутусова до Иванушек Интернейшнл, Дискотеки Аварии и Фабрики Звезд. С электронной танцевальной музыкой Андрей тоже работает, хотя и отмечает ее быстротечность: если продакшн рока можно сравнить с обстоятельным романом, то EDM в наши дни – это, скорее, газета, информационный и эстетический фастфуд. В беседе с dj.ru Андрей рассказал о схеме работы музыкального бизнеса в 1990-е, покритиковал метод обучения «делай как я» и развенчал популярный миф о мастеринге для iTunes.

Вашей студии уже двадцать лет. Она с самого начала располагалась по этому адресу?

Нет, это помещение я арендую второй год. Это территория продюсерского центра Игоря Матвиенко. Сейчас это моя собственная студия, но начинал я работать не самостоятельно, а как подразделение концерна «Союз» с 1994 года. Объем работы тогда был огромный: кроме мастеров для CD мы еще делали мастера для кассет, четыре человека работали в аппаратной, процесс шел круглосуточно. Одно время я был даже членом совета директоров «Союза», что меня очень напрягало. Я же ничего не понимал в артистах, которых к ним тогда приводили – не понимал, почему берут певца Пупкина, а не берут певца Купындрина, хотя поют оба одинаково отвратительно. С «Союзом» у меня до сих пор очень тесные отношения, но я давно вышел из их состава. С 2000 года работаю абсолютно один, и только в 2007 у меня появился администратор, который отслеживает заказы в интернете.

Каково было работать в 1990-ые?

За счет того, что продавались носители, в системе тогда было много денег, финансовый круговорот шел очень серьезный. Торговля работала по предзаказу, большие торгующие организации говорили: вот этого артиста привезите мне тысячу компактов, этого вообще не хочу, а этого давайте попробуем двести взять. Новичкам было намного легче найти свою нишу, а у топовых артистов были просто огромные тиражи. Помню, в 1995-96 годах у сборника СОЮЗа предзаказ был на миллион дисков и два миллиона кассет. Понятно, что через три-четыре дня пираты начинали его массово печатать и официальные продажи падали, но тем не менее… В те времена лейблы, даже маленькие, могли больше себе позволить: они могли вкладывать деньги в малоизвестные группы, они искали эти группы, давали им деньги на запись и на дальнейший промоушн. Другое дело, что музыканты, как правило, мало с этого зарабатывали первое время – но тогда даже совсем неизвестный артист в 10 000 компакт-дисков все равно продавался. А сейчас 10 000 дисков считается хорошим тиражом для тех, кто далеко уже не новичок.

То есть, грубо говоря, российскую музыкальную индустрию убили цифровые продажи?

Нет, это не совсем так. Убили, с одной стороны, пиратство, с другой – нежелание лейблов понимать, что не вернется та ситуация, все, забудьте. Можно бороться с Вконтакте, с торрентами – все равно так как было, уже не будет. У тех, кто понимает это и ищет новые пути, дела потихоньку налаживаются.

Профессионализм в мастеринге и звукорежиссуре у российских специалистов за прошедшие двадцать лет сильно вырос?

Да, безусловно – если говорить о техническом уровне. А вот с идеями, пожалуй, хуже стало. В СССР, например, были только государственные студии звукозаписи, остальные сидели по подвалам, все делалось на коленке.

Расскажите, пожалуйста, про свой вклад в обучение молодого поколения профессионалов.

С 1994 года я преподаю на кафедре звукорежиссуры Российской Академии Музыки им.Гнесиных. Там я читал одно время две дисциплины: акустические основы звукорежиссуры и студийное оборудование. Сейчас у меня только основы остались, просто потому что по здоровью тяжело. Второй ВУЗ, где я уже три года работаю, это Институт Современного Искусства, где тоже есть кафедра музыкальной звукорежиссуры. По звукорежиссуре на самом деле три специальности есть, и только одна из них музыкальная. Там я доцент и преподаю, в общем, те же предметы. Это немного по объему, одна-две пары в неделю, и денег на преподавании не заработаешь, так что это своего рода хобби. Мне нравится со студентами возиться, нравится наблюдать, что из них потом получается, нравится видеть фамилии своих учеников в титрах.

Соответствует ли существующая система образования запросам современной музыкальной индустрии?

Музыкальной – безусловно, да. Может быть, в Гнесинке дают несколько излишний упор на академические жанры, зато выпускники потом умеют делать буквально все. В этом ВУЗе очень жесткий отбор, 5-7 человек на курс. Я в приемной комиссии сидел однажды, лет семь назад, и понял, что это не мое. У людей ведь судьба решается, и мне страшновато брать такую ответственность на себя – я бы всех принял.

А в какой момент вы поняли, что это ваша профессия?

Сразу. Я никогда себе ничего другого и не представлял. В школе я играл на бас-гитаре – это как, знаете, если ты в пятнадцать лет не играл на бас-гитаре, у тебя нет сердца, а если ты играешь на ней в тридцать, у тебя нет мозгов. Так вот, тогда звукорежиссеров отдельных не было, меня сажали рядом с пультом, я по ходу там что-то подкручивал и понял, что мне это интереснее, чем струны дергать. Первые деньги за то, что рулил звук на концерте, я получил в семнадцать лет.

С любой ли музыкой вы готовы работать? Можете отказать какому-то клиенту?

Отказать могу, но не по творческим причинам, а по техническим. Я спокойно отношусь к любому творчеству, даже к самому извращенному. Но если мне присылают запись откровенного низкого качества, я же ничего не могу сделать! Можно надуть щеки, взять денег и попытаться с треком поработать, а потом человек куда-то это понесет и скажет, что мастеринг ты ему делал. И стратегически ты потеряешь больше, чем взяв от него эти шесть копеек.

В основном вы работаете в одиночку, без присутствия клиента. Это хорошо или плохо?

Это плохо. Я всегда за то, чтобы клиент присутствовал. Это же ваш альбом, ребята! Откуда дядька, который не знает ни вас лично, ни ваши замыслы, может угадать, что именно вы хотите от мастеринга? Звукозапись – это коллективная работа. Некоторым клиентам просто лень ездить, и их можно понять – страна-то большая, а некоторые вообще не из России, а из СНГ.

Почему вы предлагаете делать мастеринг для каждого тринадцатого трека бесплатно?

Надо как-то людей мотивировать. А тринадцатый потому, что обычно в альбоме двенадцать треков. Кроме того, мы берем деньги только за принятую работу. Я отправляю клиенту фрагмент, и если клиент его не принял, то никто никому ничего не должен. Не принимают примерно каждый двадцатый.

Вы можете разъяснить ситуацию с сертификацией iTunes?

Я всем пытаюсь объяснить, что никакая сертифицированная студия для iTunes не нужна. По сути это даже не сертификация никакая. Вы можете спокойно связаться с агрегатором сами, и тогда вы так же попадете на iTunes, только без значка MfiT (mastered for iTunes). Зачем вам этот значок? Единственное соображение – это что с точки зрения рекламы MfiT-релизы идут выше остальных, а больше никакого толка от него нет. По изначальной задумке, мастеринг под iTunes надо делать с нуля – только ведь никто так не поступает, все тупо подгоняют готовый трек под заданные стандарты, а это профанация.

Кстати, еще одна деталь про iTunes, которую не все знают: там в плеере есть функция soundcheck, которая выравнивает все треки по громкости. Насколько мне известно, было обсуждение на уровне руководства компании, что при загрузке новой операционой системы эта галочка будет выставлена по умолчанию. Обычно на альбоме все треки записаны на одинаковой громкости, но альбомы же никто не слушает, все компиляции составляют. И тут вдруг выясняется, что несжатые фонограммы с хорошей динамикой после уравнивания по громкости звучат гораздо лучше уплющенных и укатанных в кирпич. Поэтому гнаться надо не за громкостью, а за динамикой.

У вас нет ощущения технологической лавины, которая на нас валит и валит новые гаджеты, к которым даже привыкнуть не успеваешь?

У меня, наоборот, есть ощущение, что вообще ничего не происходит. За последние годы было два технологических взрыва. Первый начался в середину 1990-ых, когда звукозапись на компьютер стала доступна почти каждому – а потом и действительно каждому, у кого есть компьютер и звуковая карта. Второй произошел в начале 2000-х, когда все эти плагины и технологии новые немножко ожили и перестали быть «резиновыми». С тех пор больше ничего не изменилось.

Есть ли у вас в студии незаменимые приборы и оборудование? Такое, что если, не дай бог, сломается, пиши пропало…

До такой степени незаменимых, наверное, нет. Но к чему-то привыкаешь, с годами вырабатывается набор собственных приемов, завязанных на вполне определенные приборы. Я в аналоге в основном работаю, с плагинами у меня таланта не хватает. Прибор же, особенно в аналоге, это характер. Это даже пол: мне кажется, кто-то из них мальчики, а кто-то девочки. Еще хочу сказать, что чтение сетапов чужих студий бессмысленно. Да, у них стоит такой-то прибор, но, может, они его не включали четыре года. И вообще это был official endorsement, они им дверь подпирают.

Какими советами вы могли бы поделиться с молодыми коллегами?

По части советов я противник рецептурной методики обучения – это когда мастер показывает студенту, как надо делать, а тот повторяет. Такими методами сейчас весь интернет завален, но они не работают. Грубо говоря, Deff Leppard записывал гитару в туалете трамвайным микрофоном. Залезли мы в трамвайное депо, украли микрофон, туалет использовали подходящий – а Deff Leppard не получается. Значит, каких-то составляющих все-таки не хватает.

А народ тупо берет одну схему технологическую, и спрашивает: «Как ручки должны стоять?». Я отвечаю: «Ставишь прибор и крутишь ручки до получения универсального результата. Если что-то не так, крути дальше». Если вам кто-то говорит, что он знает, как что на компрессоре выставлять, значит, он либо сам ничего не понимает, либо попросту врет. Пресеты не работают!

Видео-уроки:

Фото: Юля Каркач и Дина Елисеева