Леонид Руденко: "В моем продакшне должен быть только один человек из России – я сам"

Тем временем Леонид приехал к нам в редакцию. «Играл на днях в «Фабрике», говорит, «народу сначала не было почти, ну так мы с друзьями напились самбуки, а потом, когда я встал играть, устроили там реальную Ибицу».

- Смотри, те СМИ, где ты упоминаешься, цитируют текст, в котором тебя называют «третьим прорывом на Запад, после ППК и ТаТу». Тебя не коробит от этого термина? Или, может быть, тебе наоборот лестно подобное сравнение?

- Мне и не лестно, и не коробит меня в то же время. Это факт, что ППК и ТаТу из наших представителей музыкальной индустрии – единственные, зарекомендовавшие себя там на каком-то серьезном уровне. Участие в конкурсе типа «Евровидения» я не беру в расчет, потому что этому придается большая огласка только в странах бывшего Советского Союза. Здесь это показывают по телевизору и создается ажиотаж, а на самом деле никакого хорошему плацдарма после участия в «Евровидении» люди не получают. Поэтому для ППК и ТаТу лицензирование их песен во многих странах и попадание в различные чарты – довольно неплохо. С другой стороны я не хотел быть не «первым после ТаТу», или «вторым после ППК», я хотел быть просто Леонидом Руденко.

- А с каким по счету релизом, примерно, ты «попал» на Запад? Сколько пришлось выпустить материала?

- Вообще музыкой как таковой я занимаюсь с 10лет, т.е. 13 лет в этом году будет. Вообще у меня есть разные треки, от экспериментальных, а-ля Chemical Brothers, или Audio Bullys, до «откровенного Хэд Канди», чистой попсы. Первым треком, вышедшим у меня за рубежом, был “LR – Stardisease”, просто ввиду своих стилистических ограничений он не стал слишком массовым, хотя у Джада Джулса он был на ВВС 9 недель и в итоговую его программу, где назывались лучшие треки 2007 года, он тоже попал, как и в компиляцию “Ministry of Sound”. Хотя, если бы он был попсовым, как, например, “Till West & DJ Delicious – Same man”, то это был бы хороший старт, но песня была для этого не предназначена. А первым треком, вышедшим уже под именем «Леонид Руденко», был “Summerfish”. Изначально композиция была полностью инструментальной. Без больших усилий она попала на Beatport и держалась там целый месяц на первой строчке. Уже после этого к ней добавили вокал, сделали кучу ремиксов…

- Это была твоя инициатива – добавить вокал?

- Нет, я отдал управление этим треком голландцу, имеющему богатый опыт в музыкальной индустрии. Так часто бывает, когда трек становится популярным. Текст написал Alexander Perls, а спела все Daniella. Уже в вокальной версии трек вышел во Франции на виниле, был лицензирован в Бразилию, в Африку…. После этого он попал на BPM – самую крупную танцевальную радиостанцию в Америке – и занял там первую строчку в чарте. Вообще я всегда за вокальные партии, мне больше нравится делать песни, а не просто треки.

- Можно ли говорить о том, что успех твоих нынешних треков связан, в первую очередь, с правильным подбором вокала?

- Определенно. Поскольку я, в какой-то период времени, производил большое количество музыки, то приходилось использовать разные имена, правда я не люблю, когда много имен, ведь профессионалы от индустрии всегда знают, кто скрывается под тем или иным ником, а простые потребители должны ассоциировать музыку с одним человеком. Я не Ферри Корстен, у которого миллион фанатов, что перероют весь интернет и узнают, что это был он. И в итоге я выбрал основное имя, мое. Кто-то говорил, мол, «смени, не звучит для европейского рынка», но чем богаты – тем и рады. Под именем я делаю стопроцентно попсовые вещи с вокалом. Я даже Dub версии не делаю почти. Мои ориентиры в этом – David Guetta и Bob Sinclare. Я этого не скрываю, не хочу сидеть в андеграунде - для этого я могу делать другие треки.

- У тебя самого душа лежит к коммерческим трекам?

- Я делаю только то, что мне нравится. Вот сидишь ты, пишешь трек, и, как только тебя начинает этот трек цеплять, ты продолжаешь его делать. Я, например, искренне кайфую от трека «World, hold on”, на мой взгляд это один из самых крутых треков, не только из электронной музыки, но и из поп музыки в целом.

- Есть такое мнение, поддерживаемое многими нашими деятелями – для того, чтобы хорошо выступать здесь, нужно выпустить пластинку за рубежом, поскольку российские релизы до сих пор не воспринимаются как профессиональный успех и достижение. Ты с этим согласен?

- Абсолютно согласен, по нескольким причинам. Первая причина – у нас не сформирована индустрия, как таковая. Есть отдельные участки, которые представляют собой программы ди-джеев на радио, комьюнити музыкантов, пишущих ту или иную музыку и пару форумов в интернете. Вторая причина - нет ни одного известного канала по распространению музыки – «рекордингс ру» в счет не берем, да и продавать музыку по пять рублей за трек, когда на том же ресурсе валяется еще несколько сот гигабайт нелегальной зарубежной музыки  - по меньшей мере странно. Рынка CD синглов здесь никогда не было, потому что наши артисты никогда не мыслили масштабами сингла, они всегда шли путем «песня – клип – альбом - поехали чесать», а синглы всегда воспринимались как песни, которые должны крутиться по радио, или на телевидении, но никому не приходило в голову продавать ее отдельно. Ну а до альбома не все музыканты способны дорасти, плюс многие из них понимают, что выпустить альбом, это а) засветить все треки сразу и они будут спирачены б)если нет никакой нужной информационной подоплеки, то альбом пройдет незамеченным и нужно будет писать второй. Именно поэтому западная сцена является для наших чем-то вроде лакмусовой бумажки, вроде как проверено качеством. Мы ничего не экспортируем туда, все только говорят, что «надо строить свою сцену, ведь они же к нам ездят», так пусть придумают что-нибудь цивилизованное дома, для начала. Была недавно музыкальная конференция на Украине, где обсуждали, когда появится настоящий российский фестиваль электронной музыки.

- У нас есть такие бренды, как Fortdance, например, или Казантип.

- Да, но кто хочет привезти Fortdance, скажем, в Лондон? Никто не хочет. Сначала сделайте в России хотя бы одного артиста, который будет селебрити в этой стране. Например, при упоминании Голландии сразу вспоминаются Тиесто, Ферри Корстен, Армин ван Бюррен, Фиде Ле Гранд и так далее, там вообще целая кузница. Недавно я общался с одним парнем, помешанным исключительно на хип-хопе. И то он хорошо знает, кто такой Тиесто. Это говорит об уровне проникновения информации в массы.

- Хорошо, а если брать тебя – добился ли ты узнавания собственного имени, или до сих пор приходится сопровождать предстоящие выступления рассылкой пресс-релизов, где перечислены твои треки?

- Думаю, что в той или иной степени добился, но реально в «боевой» обстановке проверить это не успел, так как для меня гастроли в роли ди-джея не являются самоцелью. Есть обалденные ди-джеи, которые вдруг резко начали писать музыку. Я таких схем не понимаю. Это все равно что прочитать в газете о художниках, которые много зарабатывают и пойти писать картины. И есть еще люди, которые становятся известны благодаря своей музыке, а потом уже выбирают для себя ди-джеинг или живые концерты, как форму выступления на публике. Второй вариант кажется мне более логичным. У меня не было какого-то огромного тура по России, но зато я успел съездить в Чехию и выступить в Праге, где ко мне подошла девочка с моей пластинкой и попросила ее подписать.

- Видимо наши начнут интересоваться тобой тогда, когда к ним придет информация о тебе из-за границы. Такая вот извращенная действительность.

- Видимо да. У меня недавно была следующая история: в Киеве есть клуб «Арена», куда приезжал выступать Миша Дэниелс, который сделал ремикс на мой трек. Именно он рассказал обо мне украинским промоутерам, про мои релизы на “Ministry of Sound” и только после этого они стали мне писать.

- Ты выступаешь с живыми концертами?

- Так как я начал работать с очень известными вокалистками, то их всех невозможно собрать в одном месте – они живут в разных странах. Нет никакого смысла стоять на сцене и крутить ручки, чтобы голос шел из колонок. Я хотел бы собрать настоящий концерт с живыми музыкантами, вокалистками, и даже, с сидячим залом.

- А наших вокалисток ты пробовал, кстати?

- Нет, не пробовал и не собираюсь в ближайшее время, иначе получится «русский английский». У меня есть правило – в моем продакшне должен быть только один человек из России – я сам. Ведь нельзя написать текст песни на английском лучше носителя языка, так же и с вокалом. Мы же не французы. Это у них Ив Ларок поет “Rise Up” с выраженным акцентом и это является фишкой, т.к. французы давно являются частью всемирной поп и клубной сцены. Вот в опере и классической музыке мы сильны, а в попсе и электронной музыке – нет.

- Понятно. Расскажи еще про запуск “Ministry of Sound” в России, который вы готовите. А точнее – станет ли «министри» ближе к российским продюсерам, им станет проще издаться там?

- Дело в том, что «министри» - это по сути пятый мейджор и самый узнаваемый бренд танцевальной музыки в мире. Так они себя и ведут. Лично у меня хорошие отношения с ребятами оттуда, но это, видимо, подкреплено и деньгами, которые им заплатили за контракт. Но тот факт, что мы будем выпускать их музыку здесь, включая компиляции от русских ди-джеев, то есть покупать музыку у них, еще не говорит о том, что они готовы покупать музыку у нас. Есть, допустим, “Minisrty of Sound Australia”, но я не помню ни одного австралийца, который был издан там. То же самое происходит и в Бразилии, например. У них подход такой - «наше берите, а ваше нам не нужно». Ну и плюс мы для них – страна третьего мира в музыкальном плане, пока что. Лучше, когда русская музыка идет не через Россию, так как можно биться головой о стену, но эффекта не будет. Только пока твой трек не сыграет несколько крутых иностранцев, ни один серьезный лейбл тебе не ответит, скорее всего.