Just Be: «Дело не в конкретном треке, а в магии момента»

Диджей, выросший на британских рейвах первой волны, впитал в себя всю счастливую анархию тех баснословных лет и помешался на музыке в широком диапазоне от хауса до эмбиента, от техно до брейкбита. В статус звезды международного масштаба его катапультировала 14-летняя резиденция в легендарном лондонском клубе The End, принадлежавшем Mr.C и тому самому Layo, с которым Bushwacka! скооперировался в дуэт. Сейчас дуэт уже в прошлом, Just Be занимается сольной карьерой, перебрался из Лондона на Ибицу и активно работает над расширением своей дискографии, которая и без того насчитывает уже 120 ремиксов и 160 треков.

25 апреля артист приехал в Москву, что выступить в молодом клубе Space Moscow вместе с John Digweed и Danny Tenaglia. Дэнни совсем недавно клялся и божился, что в Россию ни ногой, но в итоге отсутствующим оказался не он, а Дигвид, которому не выдали визу. Мы побеседовали с благополучно добравшимся до столицы Just Be о клубных франшизах, его новом радиошоу и ощущении полета в десяти метрах над вертушками.

Что ты думаешь о клубных франшизах в принципе?

Раньше я был половинкой дуэта Layo & Bushwacka, и мой коллега Layo открыл в Лондоне клуб The End на пару с Mr.C. Клуб стал одним из лучших в мире, но на франшизы они никогда не соглашались – хотели, чтобы их детище было неповторимым. Но я думаю, что в зависимости от бренда ситуации могут быть очень разными. Я играл в Space Ibiza аж в 1990 году и своими глазами видел, какой огромный путь это заведение проделало за 20 лет. В таком случае международные франшизы прямо-таки необходимы, чтобы распространять подлинную клубную культуру. Электронная музыка превратилась по-настоящему в глобальное явление, и, соответственно, избранные клубные бренды тоже должны выходить на глобальный уровень.

Недавно ты играл в Sankeys London – филиале манчестерского клуба, который поставил перед собой цель открыть еще шесть одноименных заведений в разных концах света, назвав это Seven Sankeys Of The World. Как идут дела у их лондонского заведения?

На самом деле в Sankeys London я играл уже два раза. Первый раз на открытии проекта, которое проходило в помещении Studio 338. Там собрались около 3000 человек и сложилась просто потрясающая атмосфера. И второй раз совсем недавно, 17 апреля, где тоже все прошло на уровне. Sankeys молодцы, что открывают филиалы по всему миру.

Еще ты недавно был в полном восторге от выступления в Lost Beach Club в Эквадоре. Эквадор, если честно, далеко не первая страна, которая приходит в голову при мысли о ночных клубах – что же там такого хорошего?

О да! Это была одна из моих лучших вечеринок. В Lost Beach Club я играл уже пять раз, но в этот последний раз остался особенно доволен своим пятичасовым сетом на трех деках. У меня было много новой музыки, которую я еще нигде не играл, и я смешивал ее с уже проверенными треками. Что там такого хорошего? Это трудно передать словами. Я, как диджей, иногда осознаю, что просто играю сет – а иногда я как будто парю в десяти метрах над пультом и нахожусь где-то на другой планете. Вот там я на другой планете. Это надо самому почувствовать, чтобы понять.

27 февраля этого года на Pioneer DJ Radio вышел первый выпуск твоего еженедельного радиошоу Just Be In The Music. Какие твои первые ощущения от этого проекта?

Делать радиошоу для меня в новинку. По-моему, самое замечательное в этом деле то, что люди могут каждую неделю слушать новую музыку, которую я выбираю для них, и при этом им не надо идти в клуб. Они могут находиться где угодно в мире и слушать мои треки в самой разной обстановке. Особенно меня радуют мысли о лете: я переехал жить на Ибицу, где мое шоу транслируется на частоте Ibiza Sonica как раз в то время, когда люди уходят с пляжа. И вот я представляю, как они будут садиться в машину, ехать домой под лучами заката и слушать мою музыку… Просто душа радуется!

Сейчас выходит такое огромное количество радиошоу, подкастов, миксов и так далее, что даже известному музыканту бывает нелегко достучаться до аудитории. Как тебе удалось заявить о себе на радио?

Я же сотрудничаю с Pioneer. Технологии этой фирмы стали неотъемлемой частью клубной жизни, у них миллионы фолловеров на фейсбуке и на их сайтах. Когда Pioneer Radio начинают продвигать радиошоу, они доносят его до огромной аудитории, и передача не теряется среди всех прочих. Зато теряюсь я: честно говоря, мне не понятно, как я все успеваю! Когда я работал с Layo, нас было двое, и мы разделяли обязанности. Сейчас я всем занимаюсь один – отвечаю на мейлы, общаюсь с менеджерами, промоутерами и агентствами, веду радиошоу, езжу на гастроли по выходным, пишу музыку и слушаю демо-записи, которые мне присылают. Мне нужны два дополнительные дня в неделю, чтобы все успевать! Тем более что радиошоу – это не просто один час эфирного времени. Над ним надо много работать и готовить материал заранее.

Вот она, обратная сторона сольной карьеры… Может быть, проще было остаться дуэтом?

Я думаю, мне просто надо нанять побольше людей, которые взяли бы на себя часть моей работы =)

Ты переехал жить на остров, который с каждым годом становится все более и более коммерческим. Быть коммерческим в клубной среде – это хорошо или плохо?

В музыкальной индустрии надо постоянно думать о людях, для которых ты работаешь. Коммерческая музыка служит как бы прихожей, через которую молодые слушатели входят в мир электронных ритмов. Кроме них, есть и другие разновидности клабберов – например, хардкорные рейверы или модные тусовщики, которые приходят послушать диджея, который сейчас в тренде. А тренды в наши дни берутся из социальных сетей – все знают про всё на свете, даже не присутствуя лично на месте события! Достаточно одного друга на фейсбуке, который где-то был и что-то видел, и вот уже вырастает лавина комментов, и вот уже народ авторитетно рассуждает о мероприятиях, которые даже произойти не успели. Достаточно просто достать телефон из кармана и погуглить о предмете, чтобы создалась иллюзия того, что ты всё о нем знаешь. Как следствие, сейчас почти нереально делать секретные вечеринки – информация о них распространится уж очень быстро. Приходится делать несекретные, значит, коммерческие, а коммерческие – значит, успешные. Но настоящая магия возникает, если, несмотря ни на что, удается устроить полулегальную тусовку в каком-нибудь совершенно для этого не предназначенном месте – а такое в наши дни еще возможно.

Личные дела диджеев фейсбук тоже сдает с потрохами. Как тебе твой новый Roland 909, которому ты так радовался в одном из недавних постов?

Пока никак – жду, пока он до меня доедет. В службе доставки сказали, что он будет у меня в первую неделю июня.

А что насчет твоего нового ЕР, который должен выйти на Maison D’Etre?

Я как раз только что разговаривал по скайпу с владельцем лейбла. Этот релиз состоит из двух треков, первый из которых называется Troubled Soul, и написал я его – не поверите – целых три года назад. Он мне напоминает об олдскульном саунде, весь такой меланхоличный, глубокий и долгий. Второй трек называется Another Late Night, и его я написал во второй половине прошлого года. В нем по минимуму барабанного бита и по максимуму красивого аналогового звучания, и он заметно отличается от тех танцевальных бомб, которые я обычно выпускаю.

Согласен ли ты с тем, что сингл сейчас является самым жизнеспособным форматом издания музыки?

Как мне кажется, суть тут не в формате издания. Мы сейчас живем в такое время, когда больше не бывает одной убойной мелодии, которую играют в своих сетах все без исключения диджеи. В среде EDM такие хиты еще появляются, но в нашей среде настоящего хауса и техно теперь дело не в конкретных треках, а в груве, магии момента, танцевальности сета. Со временем, конечно, и эта тенденция переменится. Да и сейчас не все диджеи со мной согласятся – Jamie Jones, например, со своими Hot Natured и Hot Creations. Но у Джейми же не хаус, а поп-музыка. Причем слово «поп» тут не оценочное понятие, оно означает только «популярность», а не качество музыки. Людям нравится понимать слова песни и подпевать им. У той музыки, которую я играю, обычно нет слов, поэтому мой музыкальный мир трудно описать словами.

Последний вопрос, немножко щекотливый. Некоторые артисты в последнее время отменяют выступления в России по политическим причинам. У тебя не было сомнений насчет того, ехать к нам или нет?

Отвечу не напрямую. Я много играл в Израиле. Помню, лет десять назад приехал туда в очередной раз, меня очень хорошо встретили, поводили по Тель-Авиву, пригласили в бар, где были отличные напитки и много красивых девушек. А на следующей неделе в один из баров в Тель-Авиве зашел террорист и подорвал себя, и при этом погибло восемнадцать подростков. Значит ли это, что я больше не должен выступать в Израиле? Пожалуй, нет. Каждый артист в такой ситуации должен сам определиться, где проходит граница между чужой политикой и его личной жизнью. Я не поеду только в такие страны, где моей жизни будет угрожать явная и слишком большая опасность. А в целом я не боюсь: твердо верю, что 99% людей в мире хорошие.