Французкий дух, шансоном пахнет... Dimitri ходит from Paris

- Как Вы представляете себе свою публику?

- Никак, я не забиваю себе голову подобными вещами и мне не интересен их возраст, пол, социальное и материальное положение. Мне важно лишь то, что мою музыку слушают, она популярна у определенного числа людей. А уж кто они, сколько их зачем это знать.

- Как Вам видится идеальная ситуация для прослушивания Вашей музыки?

- Без понятия. Моя задача писать музыку, а не воображать условия ее прослушивания. Я не диктатор, чтобы писать на дисках Для проигрывания около бассейна, Для спальни и т.п. Возможно, мою музыку ставят в операционной для поднятия настроения у хирургов во время операции. Это было бы великолепно. Не надо загонять людей в рамки, они сами разберутся, что к чему. По этой же причине я не определяю жанр моей музыки. Это работа журналистов и критиков навешивать ярлыки.

- Отразилось ли на музыке Ваше происхождение?

- А какое у меня происхождение?

- Греческое.

- Да, верно. Сам я по национальности грек, родился в Турции, но с малолетства живу во Франции. То, что я успел впитать в себя на Востоке, откликается в моей музыке и сейчас. Мне до сих пор нравятся всякого рода национальные инструменты, услышанные в детстве.

- Создается впечатление, что Вы стоите некоторым особняком от основной музыкальной тусовки: Вас не встретишь в лайн-апе фестивалей.

- Это мой выбор. Фестиваль больше подходит для шоуменов инструментальных групп, певцов и так далее. В моем же выступлении нет зрелищности, меня надо не смотреть, а слушать. Такая скука видеть, как парень в наушниках час за часом сводит пластинки. Опен-эйры не то место, где я бы хотел играть: звук, как правило, плохой, погода может испортиться, публика чужая. То ли дело клубы. Туда люди ходят именно слушать. Когда я только начинал диджеить, лет 25 назад, вертушки ставились подальше от людских глаз. Музыканта не должно было быть видно. Только слышно. Этой точки зрения я придерживаюсь до сих пор, я выражаю свою идею звуками, а не картинкой.

- Вы выступали на показах ведущих дизайнеров Франции, работающих с такими домами, как Коко Шанель, Карл Лагерфельд, Жан Поль Готье, Ив Сен Лоран. В чем особенность такого рода диджеинга?

- Я не выступал, а, скорее, готовил саундтреки к дефиле. Прежде чем приступать к подбору музыки, я выяснял у модельера его представление о коллекции, ее настроении, смотрел основные модели новой одежды. В общем, проникался задумкой дизайнера и выбирал соответствующие треки.

- В одном из своих интервью Dj StoneBridge отметил обособленность французского музыкального рынка. Чем, на Ваш взгляд, она вызвана, и так ли это?

- Да, он прав. Французы слишком серьезно относятся к своей культуре и шутки над ней приравнивают к святотатству. Картину следует восторженно созерцать, а кантату - благоговейно слушать. Культура это дело высоких чиновников, министров, президентов. Так что в электронном плане Франция отстает от остальных европейских стран: нет нужной энергетики, не создается ничего нового в этом жанре, а то, что создается, не востребовано населением. Для артиста здесь открыты два пути: официальный, с соблюдением установленных канонов, получением грантов от фондов, поддержки от чиновников, либо андеграудный, без благ и внимания, но зато с карманами полными свободой. Я и Bob Sinclar выбрали второй путь. Наши пластинки продаются миллионными тиражами по всему миру, а на родине купили от силы сотню.

- Да, но одновременно с этим многие европейские гуру танцевальной сцены мечтают издаваться именно во Франции. Почему?

- Думаю, из-за жесткого соблюдения авторских прав. Местные радио и телевидение отчисляет артисту тысячу евро за каждый прозвучавший или показанный в эфире трек. А если они его поставят несколько раз, представляете, какие суммы набегают.

- Каких диджеев отечественных или иностранных предпочитает французская молодежь?

- Да никаких особо. Электронная культура еще недостаточно окрепла, чтобы массы разбирались в именах. Есть определенная группа тусовщиков, которая в теме: знает имена, ходит на выступления. И все. Рекламу вечеринки не увидишь на улицах, не признают ее еще за культурное событие. Французы не понимают, зачем платить многотысячные гонорары, если можно попросить соседского мальчишку свести пару пластинок.
Возьмите в руки лондонскую афишу каждый день десятки разноплановых вечеринок. В Париже ничего: ночных клубов раз-два и обчелся, а уж о жанровом многообразии я молчу.

Да что говорить, если у клубного движения нет специализированного печатного издания. Информацию о вечеринках вывешивают только в Интернете. Прочитать, а тем более услышать анонс по радио, невозможно.

Население интересуется только попсой, шансоном, не обращая никакого внимания на альтернативную и, в частности, электронную музыку. Ну а СМИ культивируют это. Но за это их нельзя осуждать, они освещают лишь то, что интересно широкой общественности.
Из-за всего этого серьезные французские диджеи работают за границей.

- Может ли правительство исправить ситуацию?

- Оно уже попыталось лет 10 тому назад, когда ввело квоты для радиостанций. В соответствие с распоряжением 40% от всей проигрываемой в эфире музыки должно приходиться на французско-язычную. Комичность ситуации в том, что я и многие другие продюсеры используют английский вокал. Так что наших творений в эфире больше не стало. Зато от закона выиграл французский хип-хоп. Может именно за счет такой радио-пропаганды, он сейчас у нас на пике популярности.

- Вас, наверное, сильно расстраивает такое положение дел.

- Уже нет. Еще по молодости я пытался что-то изменить, пробиться на экран, на радио, большую сцену. А потом понял, что судьба Дон Кихота не по мне, и успокоился. Я выступаю по всему миру, имею свою группу поклонников большую, маленькую, не важно, - во многих странах, и мне этого достаточно.